Книга.
Конспект:
читать дальше
Неконкурентное устройство русского общества
Почему русская система управления на протяжении столетий отторгала конкурентные отношения? Наиболее простой вариант ответа заключается в том, что конкуренция, хотя и ведет ко все более эффективной деятельности, но в каждый конкретный момент не позволяет наиболее полно использовать имеющиеся ресурсы. Наоборот, конкурентная борьба временно выводит часть ресурсов «из оборота».
Такого рода неполное использование ресурсов является своего рода платой общества за высокую эффективность конкурентной экономики. Не случайно в условиях войны или кризиса даже рыночные страны активно огосударствляют экономику и применяют элементы директивного планирования и фондирования, так как в краткосрочном плане этот путь позволяет выжать максимум объемов производства и финансовых ресурсов из наличного народнохозяйственного потенциала
...У системы управления нет необходимости экономить ресурсы.
Расточительство с лихвой компенсируется высокими мобилизационными возможностями. Если государство в состоянии согнать во время войны под свои знамена едва ли не все мужское население страны и мобилизовать все финансовые ресурсы, зачем ему достигать большей эффективности, учиться побеждать не числом, а умением, зачем ему прикладывать усилия с тем, чтобы уменьшать людские и материальные потери? Гораздо продуктивнее приложить те же усилия для проведения дополнительных мобилизаций: во–первых, это лучше получается, а во–вторых, дает больший прирост привлеченных ресурсов, чем их экономия. Рационально мыслящий русский управленец не тратит время и силы на экономию, он тратит их на привлечение дополнительных ресурсов.
...Система управления не давала никаких преимуществ тому, кто экономнее расходовал ресурсы и из меньшего делал большее, так что при принятии решений предстоящие затраты обычно не учитывались, шла ли речь о строительстве, военной операции или введении нового отчетного показателя. «Наверняка немного найдется менее благоприятных и более невыгодных для застройки мест, чем то, где Петр Великий …заложил первый камень будущей знаменитой Петропавловской крепости». А ведь строительство Санкт–Петербурга — лишь один из бесчисленных примеров. «Аракчеев приказал обсадить дороги Чудова елью, которой ближе 500 верст не было. Планы на каменные строения посылали в такие места, где не было ни камня, ни обжига кирпича. Планы для постройки великолепных мостов посылались туда, где не было ни одной реки».
Какие качества воспитывала подобная система в подчиненных? Прежде всего умение пережить очередную мобилизацию. Не случайно систематические задержки выплаты заработной платы на большинстве предприятий в первые годы рыночных реформ были пережиты персоналом без особого драматизма. «Подавляющая часть работников относительно спокойно переносит не только низкий уровень заработной платы, но и задержки ее на 6–9 месяцев (без забастовок и открытых конфликтов)». «Да я бы на самый крайний случай и эту квартиру отдал, в одной бы комнате прожил, я бы на восьмушке хлеба, на баланде, как в гражданскую, жил, только бы у Красной Армии все было», — как о само собой разумеющемся говорит старый рабочий Попков.
А какие же качества воспитывались в руководителях? Прежде всего умение мобилизовать и перераспределить ресурсы. В отсутствие войн, кризисов или реформ система управления пребывала в стабильном, спокойном состоянии, поддерживая готовность мобилизовать ресурсы в случае необходимости; она как бы «точила когти». А когда этот час наступал и система управления переходила в аварийный режим, выживал тот управленец, который умел, используя накопленный предшественниками опыт и собственные навыки, должным образом мобилизовать и перераспределить ресурсы или же мог удачно встроиться в имеющийся механизм их мобилизации и перераспределения.
Различие исторических путей образования государства привело, в ходе длительной эволюции, к существенным различиям национальных систем управления в России и Западной Европе. В феодальной Европе принцип делегирования полномочий распространяется по феодальной лестнице «сверху вниз». Каждый вышестоящий уровень передает управленческие функции нижестоящему уровню. Государство в лице короля делегирует землю и соответствующие полномочия герцогам, герцоги — маркизам, маркизы — графам, графы — виконтам, виконты — «рядовым» шевалье. «Верхние этажи» управленческой пирамиды децентрализуют управление.
Но низовой уровень, тот самый шевалье, который живет рядом с деревней, осуществляет все функции руководства непосредственно. Он организует жизнь первичных ячеек тогдашнего общества и контролирует основные параметры производственных и социальных процессов. Он участвует в управленческом процессе ежедневно и ежечасно, когда не бывает в походе; а если он в походе, то этим занимается его доверенное лицо, аналог бурмистра. На верхних этажах феодальной лестницы — децентрализация, на нижних — централизация.
Система, выросшая из полюдья, дает прямо противоположный результат. На верхних этажах — полная централизация.
В эпоху полюдья древнерусский князь не передает своим подчиненным полномочия по сбору прибавочного продукта, по осуществлению судейских функций, по принятию важных решений. Подчиненные находятся при нем, «около стремени», все решения принимает князь. В последующие столетия этот подход только укрепился. «В России вельможи только те, с которыми я разговариваю и только пока я с ними разговариваю», — выговаривал фельдмаршалу Павел I. Таков «звериный оскал» централизованного управления.
Но зато непосредственное руководство ежедневной жизнью общества, взаимодействием с каждым отдельным племенем или деревней князь не осуществляет вообще. Он появляется раз или два раза в год с целью сбора дани. Сбор дани является главной целью и основной функцией его деятельности. Текущее, ежедневное управление князь оставляет на долю тех, кто и раньше, до создания государства, этим занимался, — родовым и племенным структурам, впоследствии — общине или артели.
Принципиальное отличие русского подхода к государственному управлению от западноевропейских стандартов было заметно уже в домонгольскую эпоху. Например, в Киевской Руси штраф за преступление выплачивала община методом круговой поруки (если преступник скрылся), в то время как в германских землях, согласно судебному своду («Саксонское зерцало», XIII век), штраф за нераскрытое в нормативный срок преступление платил фогт (чиновник феодала)
Иначе говоря, русское государство с самого начала сказало подданным: «Я мобилизую и перераспределяю ресурсы, я, при необходимости, осуществляю ключевые функции управления, какие мне заблагорассудится. Но я не имею возможности вмешиваться в вашу повседневную жизнь, в ваш трудовой процесс, мораль, обычаи и во все прочее. Признавайте меня как верховного владыку, выполняйте основные правила или делайте вид, что выполняете, а в остальном живите, как раньше жили. Дань давай, а остальное меня не волнует».
Это основополагающий принцип русской модели управления: вышестоящий орган донельзя централизованного управления, вроде бы абсолютно всевластный, формально имеющий все права на каждую клеточку тела подчиненного, на каждую копейку его имущества, тем не менее не доходит до ежедневного текущего управления. И не имеет такой возможности, так как «главной проблемой царской власти в России было физически добраться до рассеянных по лесам деревень». Внутри жестко централизованных структур, на низовом уровне управления, мы имеем полнейшую автономию.
Фактически русская система управления так же, как и системы управления европейских стран, базируется на делегировании полномочий. Но в России это делегирование не охватывает все звенья управленческой цепи сверху донизу, а распространяется лишь на низовой уровень, на уровень кластерной единицы. Когда директор завода орет на начальника цеха: «Мне наплевать на то, каким образом ты сделаешь план! Работай хошь днем, хошь ночью, шабашников нанимай — твое дело. Но чтоб к концу месяца план был!» — это самое настоящее делегирование полномочий. Точно так же райкому партии все равно, каким способом председатель колхоза выполнит план — купит ли за деньги из подсобных хозяйств у своих же колхозников, припишет ли в отчетности или с базара привезет. Главное, чтобы план был выполнен. Аналогичным образом прокурор не мешает следователям работать тем способом, который дает наилучший результат, даже если этот способ заключается в подбрасывании «вещественных доказательств», давлении на свидетелей и арестованных в СИЗО. Главное, чтобы дело не развалилось в суде.
Подход, предполагающий невмешательство во внутренние дела кластерных единиц, во многом обеспечил рост территории российского государства. В Западной Европе для того, чтобы аннексировать чужую территорию, надо в значительной степени истребить местную знать и лишить доходов большую часть населения. Поэтому территориальные захваты на Западе встречали, как правило, большое сопротивление.
В России ситуация иная. Если Московское царство забирает какую–то территорию, то местная знать автоматически интегрируется в состав московской знати; все эти мурзы, шляхтичи и беки получают дворянство. Упрощенно говоря, за ними сохраняется социальная функция руководства местным населением. Их задача — выполнять, в рамках круговой поруки, обязательства перед российским государством, а внутри своих национальных общин — живите, как жили раньше. Поэтому генерал И. Паскевич, преемник Ермолова на посту главнокомандующего на Кавказе, имел все основания предупреждать наследника персидского престола Аббас–мирзу: «В Азии мы можем завоевать государство, и никто ни слова не скажет; это не Европа, где за каждую сажень земли может возгореться кровопролитная война».
Когда же наступает кризисный период, управленческий аппарат захватывается реформаторами и революционерами. Система управления переходит в аварийный, нестабильный режим функционирования, вышестоящие органы мобилизуют и перераспределяют ресурсы, дают жесткие задания. И кластерные ячейки, выбросив на свалку навязанные им в предыдущий спокойный период формальные ограничения, поступают так, как считают нужным для достижения поставленной цели. Как правило, им это удается. Выработанная веками «кластерная психология», понимание того, что выжить и преуспеть можно лишь вместе со своей группой, и есть тот самый «русский коллективизм», о котором много написано и сказано.
Стабильное и нестабильное состояния системы управления
В каждый момент времени русская система управления пребывает в одном из двух состояний — или в состоянии стабильном, спокойном, или же переходит в нестабильный, аварийный, кризисный режим работы. В стабильном состоянии управление осуществляется неконкурентными, административно–распределительными средствами. С переходом к нестабильному состоянию стиль действии всех управленческих звеньев коренным образом меняется. Система управления становится агрессивно–конкурентной. Но эта конкуренция имеет мало общего с конкуренцией в западном понимании, поэтому она и не кажется таковой. Создается обманчивое впечатление, что в нестабильном состоянии русская система управления подавляет конкуренцию точно так же, как и в стабильном.
Классическое западное общество основано на конкурентной борьбе независимых хозяйствующих субъектов. В современных условиях, под воздействием государственного и общественного регулирования, западные системы управления занимаются как бы «администрированием конкурентов». Государство и общество неконкурентными, преимущественно административными методами регулируют отношения между конкурирующими друг с другом и внутри себя хозяйственными, политическими, социальными ячейками: фирмами, религиозными конфессиями, научными и художественными течениями, политическими партиями и общественными движениями. Внутри этих ячеек тоже господствует конкуренция между подразделениями и между работниками, осуществляемая через системы оплаты труда, механизмы предоставления заказов, найма на работу, технологии продвижения по службе и т. д. Неконкурентное по своей сути государственно–общественное администрирование регулирует отношения между конкурентами. Поэтому западное упpaвлeние мoжно назвать «администрированием конкурентов».
Русская модель управления в своем нестабильном состоянии занимается вещами прямо противоположными. Она навязывает низовым ячейкам «конкуренцию администраторов». В России внутри каждой кластерной единицы — в цехе, в команде, в фирме, в воинской части отношения преимущественно неконкурентные. А между собой кластеры связываются уже конкурентными отношениями. Это совершенно другой тип деятельности — конкуренция администраторов. Данный вид конкурентной борьбы значительно сильнее, чем западная конкуренция, он ускоряет все процессы, отличается неизмеримо большей жесткостью и за меньший срок достигает большей силы конкурентного воздействия.
Если в западной системе управления офицер не достигает требуемого результата, то он проигрывает в конкурентной борьбе с сослуживцами, его не повышают по службе или выгоняют в отставку. В России при нестабильном режиме функционирования системы управления офицера, часть которого не сумела взять высоту или провалила иную операцию, могут просто отдать под трибунал и расстрелять. Такой подход, как принято полагать в России, обеспечивает высокие темпы естественного отбора способных управленцев. При колоссальных человеческих жертвах быстро достигается необходимый результат.
Именно так в СССР создавалось атомное оружие и многие другие научно–технические разработки — в бериевских шарашках, где неконкурентные, артельные отношения внутри лабораторий контрастировали с жесткой конкурентной борьбой, фактически борьбой за выживание, между лабораториями. В условиях конкуренции между кластерами сами эти низовые звенья работают результативнее, и все отношения внутри кластера подчинены необходимости решить коллективную задачу. В условиях нестабильного режима функционирования системы управления каждый руководитель низового звена — бригадир, лейтенант, цеховой мастер, капитан судна, режиссер — совершенно иначе организует работу своих подчиненных, иначе дает задания, иначе спрашивает, потому что знает, что он сам погружен в конкурентные отношения и в случае провала его как минимум выгонят с работы, а могут и посадить.
В системах управления западных стран перераспределение ресурсов в пользу победителя является результатом конкурентной борьбы, ее итогом. В России же период нестабильного состояния системы управления — период «конкуренции администраторов» — заключается в том, что перераспределение ресурсов разворачивается с самого начала, еще до того, как конкуренты получили конечный результат своей деятельности. Уже по первым шагам, по начальным попыткам кластерных ячеек достичь результата система управления делает вывод о том, кто из конкурентов победитель, а кто аутсайдер, кого финансировать, а кого ликвидировать, кого повышать по должности, а кого увольнять.
«Конкуренция администраторов», конкуренция по–русски, особенно безжалостна, она уже на ранних стадиях развития той или иной отрасли или сферы деятельности показывает свой звериный оскал. Ресурсы перераспределяются гораздо быстрее, чем в ходе классической западной конкурентной борьбы, поэтому эволюция всех сфер жизни общества на фазе нестабильного состояния системы управления идет в России громадными темпами; процессы, в других странах длящиеся десятилетиями, у нас могут занять годы, если не меньше.
русская модель конкуренции — конкуренция администраторов — не требует долгого периода ожидания результатов конкурентной борьбы. Нет необходимости ждать, у какой фирмы будет выше долгосрочная рентабельность, чья продукция захватит большую долю рынка, чьи книги разойдутся большим тиражом, на чьи диссертации будут чаще ссылаться коллеги. Победители будут определены уже на ранних стадиях конкурентной борьбы, и это будут те, кто показал очевидные преимущества с первого шага. А все остальные будут заранее объявлены проигравшими.
Заначка
...История заначки уходит в седую древность. Когда мобилизация и перераспределение ресурсов стали главными элементами русской модели управления, в качестве противодействующего фактора не могла не возникнуть развитая культура утаивания доходов. В самой основе Московского государства находилась заначка. Из тех средств, которые великий князь московский должен был собрать с русских земель, чтобы отвезти в качестве дани татарам, он скрывал (заначивал) в пользу Москвы определенную часть. Фактически Россия построена за счет заначки. Сам подход к государству как к средству получить в свое распоряжение общак и оставить себе из этого общака заначку — в этом и состояла суть старомосковской системы управления, той самой системы, которая потом развернулась в русскую модель управления. Заначка превратилась в один из базовых элементов этой модели...
Компромисс между системой и людьми
Как было показано в предыдущих главах, нестабильное состояние системы управления не может продолжаться бесконечно. Население и организации вырабатывают защитные механизмы, начинают уклоняться от выполнения обязанностей, учатся избегать репрессий, и система постепенно переходит в стабильное, застойное состояние. С переходом в стабильный режим функционирования система автоматически оказывается ввергнутой во внутренний конфликт. Конфликт обусловлен тем, что, с одной стороны, система требует от всех звеньев управления неукоснительного выполнения требований и максимальной отдачи, выдвигает непомерные требования к начальникам и подчиненным, а люди и организации начинают уклоняться, вырабатывают механизм защиты от управленческого воздействия. Они отказываются выполнять обязанности в полном объеме, жертвовать собой и своими подчиненными, своим временем, жизнью и имуществом.
Во многих других странах подобный конфликт привел бы к чему–то аналогичному гражданской войне, революции, внутреннему распаду и дезорганизации. Он разрушил бы систему управления, а с ней и общество. Но с Россией этого не случилось, так как был достигнут исторический компромисс между системой управления и населением. Выработалась особая технология достижения равновесия между непомерно высокими требованиями системы к людям и организациям, с одной стороны, и нежеланием (да и невозможностью) людей выполнять все эти требования, с другой стороны. Как иронически пишет С. Мостовщиков, «…именно умение граждан и их Родины как следует договариваться о правилах совместного проживания приносит цивилизации неплохие результаты».
Указанный компромисс, благодаря которому «и овцы целы и волки сыты», заключается в формальном соблюдении обязанностей. Система делает вид, что она по–прежнему выполняет управленческие функции в полном объеме, то есть функционирует якобы в аварийном, нестабильном режиме, а исполнители подыгрывают и делают вид, что они соблюдают все эти непомерные требования — демонстрируют энтузиазм, покорность, согласие с тем, что все обстоит как прежде, хотя на самом деле большую часть своих обязанностей они уже игнорируют, выполняют только внешний ритуал.
Мне задали вопрос об объявленной мобилизации на Донбассе.
Если это не очередной фейк — то это необходимый и даже уже — в чём-то запоздалый шаг.
И, в общем-то, начало становления той самой модели "нестабильной системы управления", что описана в книге у Прохорова.
Приведу и выводы Прохорова, чтобы понимать суть той трансформации, что происходит сейчас в России и на Украине:
«России всегда все удавалось с точки зрения гуманитарных вещей и науки. НИОКР и создание опытных образцов реализовывались несколько хуже, и совсем плохо массовое производство. Наши были вполне конкурентоспособными по космическим станциям, но когда дело доходило до производства автомобилей, то начиись большие проблемы. Очевиден же вывод: чем мы ближе к идее, тем у нас лучше.
Чем ближе к металлу, пластмассе, ткани, к серийным изделиям, тем у нас хуже. Сейчас ведь мир в силу социальных, экономических, организационных изменений неизбежно идет к снижению определенности. И если мы умеем жить в этом состоянии, то это в перспективе может стать нашим неоспоримым преимуществом»
В общем, у меня плохие новости для "секты охранителей холодильников".
Если звонит колокол Донбасса — то он звонит и по тебе, мой друг.
На подумать и на обсудить ежели у кого возникнет желание.